Все, кого мы убили. Книга 1 - Страница 125


К оглавлению

125

– Смею вас заверить, что Александр Николаевич чувствует себя хорошо, – достойно ответила моя возлюбленная. – А вы интересуетесь палеонтологией?

Держась всегда наготове с этим господином, я ещё более насторожился после его слов:

– У меня множество интересов к древним сущностям, кои могут пролить свет на библейские события. Это могут быть не только кости или черепки. Книги, рукописи… Идеи. Не найдётся ли у вас для меня чего-то интересного, может, того, что князь не смог прочитать?

Анна ответила, что хотя и слышала о занятиях отца, сама не имеет к ним склонности, и попросила меня проводить её домой. Дорогой она молчала, но я с трепетом чувствовал, как рука её с необычайной силой прижимает к себе мою.

– Он странный человек, вы не находите? – тревожно спросила она, когда мы сели в гостиной, и горничная подала чай. Лишь теперь я отметил какую-то особенную бледность на её лице. Под треск свечей Анна сама позаботилась о том, чтобы задвинуть портьеру.

– Он… не более странен, чем все здесь.

Солгать заставило меня рассуждение о том, что если я считал его опасным и раньше, то почему не предупредил о том Прозоровских?

– Нет, более, насколько я могу видеть.

Я просил объяснить, почему ей пришёлся не по душе вопрос об отце, но она словно не слышала меня, спросив, давно ли здесь сей человек.

– Я встретил его, едва только прибыл в Бейрут. Иногда он уезжает… я почти не общаюсь с ним. Неужели вы встречали его раньше?

Но она сказала, что видела его впервые. Она кивала, расспрашивая о многочисленных подробностях, хмурясь и силясь понять нечто, но я чувствовал, что мало чем могу помочь ей. Но осторожно сказал, что Беранже ищет одну каменную скрижаль, о которой спрашивал меня. Но Анна вскинула головку:

– Камень? – в её глазах отразилось недоумение. – О, нет. Он ясно высказался о рукописной книге. Это странно. Более чем странно. Его появление, тон. Не знаю, имею ли право посвящать вас…

– Вы не вполне доверяете мне, Анна? – я приложил руку её к своему сердцу.

– О, причина в другом. Вы, Алексей, и без того пострадали от знакомства с нами. Я не хочу впутывать вас и дальше в историю, которую не понимаю и сама.

Впутать меня более, чем впутался я сам? И не я ли теперь в оправдание своей страсти продолжаю впутывать её за дальние края той истории, в которую оказался вовлечён её отцом!

То, что не отнимала она своей руки, являлось достаточным для меня поводом не отворять уст. Я не счёл себя вправе клясться ей в своей преданности. И не потому, что лгал и скрывал истинное положение вещей. Слишком навязчивое предложение услуг могло вызвать у неё мысли, что я хочу выведать некие известные ей сведения.

А за минуту до того я осознал, что так оно и есть.

С приёма вернулась Наталья Александровна, и я оставил их вдвоём, удалившись с мыслями об Анне. Но теперь уже не столько сама она, сколько вопрос, какое участие она имеет во всей этой тёмной истории, волновал меня.

После той встречи с Беранже я всячески принялся ускорять общий отъезд.

Вечером накануне отправления мы продолжили прерванный разговор с Ермолаевым. Все прошедшие дни я тщательно уклонялся от попыток его общаться, но замечание Прохора о загадочном дворецком заставило меня самого искать встречи. Привыкший к притворствам, я без труда расположил его к себе притворным же интересом к неоконченной беседе. Но на сей раз происходила она на моей террасе. Вдобавок я надеялся, что украшенная цветами в горшках и лунным серпом послужит она поводом для представления моего жилища княгине и княжне Прозоровским, ибо пригласить их к себе я не решался.

– Он и есть ныне глава тайного общества? – решился спросить я, но Ермолаев не удивился.

– Сомневаюсь. Князь и при его сане вполне мог стать игрушкой в чьих-то руках, может оставаться ей и поныне. Допущенный только до части тайны заветной книги, он, в сущности, тоже не осознает конечной точки пути, думая о владении шифром как о главном деле.

– Кто же во главе?

– Не знаю, – в который уж раз пришлось услышать мне спокойное, если не равнодушное.

– И я должен вам помочь, потому вы и интересовались «перечнем Голицына»?

– В этой части – очень желал бы видеть вас своим союзником.

– Чего же князь ищет теперь, когда и так всё имеет?

– Не имеет. Но не спрашивайте меня, что случилось, я не смогу ответить. Книги у него нет. Он, по-видимому, утратил её, хотя, я не знаю, когда и как.

– Но и я рассказал всё, что знал. А касательно других дел могу дать совет. Поскольку, не беря Новикова и Шварца, действующие лица вашей истории живы и продолжают действовать, вам остаётся запастись терпением и проследить дальнейшее движение каждого.

– Беда в том, что с некоторых пор дело считается закрытым. Оно кончено, и следствия не ведётся.

– Но, если я верно понял, вы продолжаете свои наблюдения.

– Увы, лишь на столько, на сколько позволяет мне моё отставное положение. Новости я получаю из газет. Теперь вы понимаете, зачем я обратился к вам.

– Мне известно меньше вашего. Я всегда полагал это дело борьбой партий вокруг императора. Граф Аракчеев и адмирал Шишков против Голицына и Магницкого. Первым в помощь Фотий, вторым, например, Дашков, в молодости едко высмеявший Шишкова.

– Не утруждайте себя, о событиях настоящих я наслышан и впрямь лучше вашего. Вы могли бы помочь мне в событиях прошедших. Давно прошедших. Бог говорит с нами посредством мнимых случайностей, и мы не должны ими пренебрегать.

– Вы уверены, что дело сие простирается столь далеко в прошлое, что необходимы мои знания о событиях многовековой давности?

125